22.02.2019

Опубликовано ECFR

Евгений Прейгерман

В последнее время в СМИ появилось большое количество публикаций о конфликте между Беларусью и Россией, в которых высказывается алармистское предположение о планах Москвы аннексировать соседнее государство. По примеру присоединения Крыма в 2014 году.

Обострившиеся сегодня противоречия между двумя союзниками действительно выглядят более серьезно, чем их предыдущие конфликты. Но медийное освещение этих противоречий прежде всего демонстрирует, как мало на Западе знают о Беларуси – стране, которая долгое время оставалась «черной дырой» на европейской политической карте. Свидетельством может служить, например, реакция СМИ на слова Александра Лукашенко о том, что он и Владимир Путин «могут объединиться и завтра». Хотя перед этим Лукашенко сказал, что «суверенитет – это икона», его слова совершенно дезориентировали зарубежных наблюдателей. Те же, кто знаком с белорусской политической реальностью, знают, что подобные высказывания являются частью белорусского хеджирования в отношении Москвы.

В прошлом это хеджирование, как и белорусско-российские отношения в целом, редко удостаивались полноценного внимания на Западе. Но сейчас европейская безопасность находится в худшем состоянии за последние три десятилетия. И Беларусь достаточно неожиданно «имеет шанс сыграть ключевую, важнейшую роль в обеспечении безопасности и стабильности в Европе», как недавно заявил бывший командующий армией США в Европе генерал Бен Ходжес.

Беларусь и Россия являются союзниками с середины 1990-х годов. В 1999 году они подписали договор о Союзном государстве, в котором взяли курс на координацию экономической и внешней политики при сохранении собственных суверенитетов. Сейчас оба государства являются членами еще одного интеграционного объединения – Евразийского экономического союза (ЕАЭС).

При этом Минск и Москва по-разному понимают, что значит быть союзниками.

Как и другие малые государства, Беларусь вступает в интеграционные объединения, главным образом, с целью зафиксировать юридические и институциональные рамки отношений с более крупными государствами. Минск надеется и рассчитывает, что такие рамки сделают более предсказуемым поведение большого соседа, институционализируют равное право голоса Беларуси при принятии общих решений, а также обеспечат справедливую конкуренцию и доступ к большему рынку. В этом смысле Беларусь рассматривает интеграцию с Россией как способ укрепить собственный суверенитет за счет повышения предсказуемости.

Россия же, кажется, подходит к интеграции с чисто геополитическим расчетом. Она видит в интеграции не столько рамку для стабильных отношений с союзниками, сколько возможность укрепить собственные позиции на международной арене. Москва хочет сохранять полную свободу односторонних действий в экономике и внешней политике и не быть ограниченной межправительственными или наднациональными органами.

В последнее время это противоречие стало особенно заметным.

Сегодня главный вопрос на двусторонней повестке дня – российский налоговый маневр в нефтяной сфере. Москва планирует постепенно отказаться от экспортной пошлины на нефть и заменить ее налогом на добычу полезных ископаемых. Проблема заключается в том, что Россия предлагает бюджетные субсидии своим нефтепереработчикам для компенсации потерь от маневра. Минск утверждает, что это является нарушением принципа справедливой конкуренции и противоречит духу интеграции в рамках ЕАЭС. В ответ же российские власти предлагают вернуться к вопросу об углубленной интеграции в рамках Союзного государства. Разумеется, в Беларуси это вызывает подозрение, что Россия пытается исказить интеграционные процессы в свою пользу и ограничить суверенитет союзника.

С политической точки зрения, драйвером этого спора является другой фактор.

В отношении Крыма и Донбасса, а также по другим вопросам противостояния с Западом, Россия предпринимает односторонние действия и затем ожидает, что союзник должен их поддерживать. Однако Беларусь настаивает на том, что координация внешней политики заключается в совместном принятии решений, а не в том, что Минск должен безоговорочно следовать за Москвой.

Сегодня это как никогда принципиальный вопрос для Беларуси.

Непосредственное вовлечение в конфронтацию между Россией и Западом противоречило бы базовым интересам страны, так как именно Беларусь в конечном итоге стала бы главной жертвой этого противостояния.

При самом негативном развитии событий – то есть в случае военного конфликта НАТО и России – территория Беларуси неизбежно станет полем боя, как это случалось много раз в истории.

Именно поэтому Беларусь заняла нейтральную позицию в отношении российско-украинского конфликта и старается способствовать де-эскалации напряженности и мирным переговорам. Она также выдвинула несколько дипломатических инициатив с целью повысить стабильность и безопасность в Европе. И самое главное: Беларусь отказалась размещать на своей территории российскую военную базу, чтобы не провоцировать дальнейшее раскручивание спирали безопасности.

Многие российские официальные лица считают (и говорят об этом в приватных беседах), что такое поведение Минска идет вразрез с интересами России. И что Беларусь должна полностью находиться на стороне Москвы по мере того, как усиливается западное давление. И поэтому российские власти начали использовать экономические рычаги, в том числе и налоговый маневр, чтобы «усмирить» союзника.

Это серьезный вызов для Минска. Но также это и потенциальная проблема для европейской безопасности.

Если у Беларуси не останется никакой другой опции, кроме как строго следовать в фарватере российской внешней политики, она едва ли сможет «сыграть ключевую, важнейшую роль в обеспечении безопасности и стабильности в Европе», о которой говорит генерал Ходжес.

Вместо этого Беларусь превратится в дополнительный источник политических и военных угроз, прежде всего для Украины, Польши и стран Балтии.

Однако у этой ситуации есть и положительная сторона, которую ни в коем случае нельзя упустить.

Москву в гораздо большей степени, чем внешняя политика Минска, волнуют ее отношения с Западом. По крайней мере, до того момента, пока Беларусь не декларирует намерение стать членом НАТО и Европейского союза (а таких намерений у Минска нет и в помине). Поэтому если бы Беларусь, в отличие от Украины и Грузии, могла стать историей успеха, а не конфронтации, в отношениях России и Запада в области безопасности, то это заинтересовало бы Кремль. И как возможность снизить российско-западную напряженность, и как вероятная модель для будущего европейской безопасности. Это также укрепило бы суверенитет Беларуси и стало бы существенным вкладом в региональную стабильность.

Первоначально такая модель могла бы включать следующие компоненты:

  1. Дальнейшее усиление статуса Минска как «хаба региональной дипломатии» (термин принадлежит Генеральному секретарю ОБСЕ Томасу Гремингеру) и как площадки для диалога в области региональной безопасности, которая приемлема для всех заинтересованных сторон: России, Украины, ЕС, США и Китая. Темы для обсуждения на этой площадке увеличиваются по мере того, как усиливается региональная напряженность и в повестку дня возвращается проблематика стратегической стабильности. Все это должно стать предметом проработки на уровне как официальной, так и экспертной дипломатии.
  2. Продолжение Беларусью политики ситуационного нейтралитета в отношении российско-украинского конфликтаи других проявлений конфронтации между Россией и Западом. Однако, учитывая военные обязательства Беларуси в рамках союза с Россией, условием этого является отказ НАТО от серьезного наращивания военной инфраструктуры на своем восточном фланге. В противном случае Минск не сможет объяснить Москве, почему Беларусь как площадка для мирных переговоров больше соответствует интересам России, чем Беларусь как место дислокации российских войск.
  3. Разработка повышенных трансграничных мер доверия и безопасности (МДБ), базирующихся на уже существующих двусторонних МДБ, которые Беларусь имеет с Украиной, Польшей, Литвой и Латвией. Такие меры будут способствовать снижению вероятности того, что военные инциденты и непредвиденные случаи могут вести к серьезной и неконтролируемой эскалации. Такие МДБ могли бы стать позитивным примером успешного сотрудничества в области региональной безопасности, которых сегодня так не хватает.

В настоящий момент эта модель может казаться нереализуемой. Однако Беларусь действительно имеет уникальный потенциал, чтобы взять на себя роль фасилитатора безопасности в Восточной Европе.

Несмотря на многочисленные споры, Минск остается союзником Москвы и сохраняет с ней высокую степень доверия. Белорусское правительство является, пожалуй, самым большим в мире экспертом по российской политике, что сегодня становится уникальным активом. Также Беларусь в последнее время улучшила отношения с ЕС и США.

Дальнейшая нормализация потребует больших усилий, но военные учения «Запад-2017» показали, насколько белорусские транспарентность и готовность к сотрудничеству ценятся на Западе.

По крайней мере, это в частных беседах подчеркивают европейские и американские официальные лица.

При этом Европейский союз стал бы главным бенефициаром такого нового статуса Беларуси, так как успех Минска укрепит стабильность восточного соседства ЕС. В условиях разрушения системы контроля над вооружениями, которая в наибольшей степени угрожает стратегическим интересам Европы, это особенно ценно. Поэтому в интересах ЕС помочь Беларуси стать историей успеха европейской безопасности.

 

Евгений Прейгерман - руководитель экспертной инициативы «Минский диалог».